Версия для слабовидящих
Включить
Выключить
Размер шрифта:
Цвет сайта:
Изображения

Настройки

Настройки шрифта:

Выберите шрифт Arial Times New Roman

Интервал между буквами
(Кернинг): Стандартный Средний Большой


Выбор цветовой схемы:

Закрыть панель Вернуть стандартные настройки

Главная /Из литературной истории Орловского края / Алексей КОНДРАТЕНКО Автор военной песни об Орле поэт Алексей Резапкин

Алексей КОНДРАТЕНКО Автор военной песни об Орле поэт Алексей Резапкин

В писательских справочниках, фундаментальных биобиблиографических указателях об Алексее Резапкине, помимо фамилии, года рождения и названий авторских книг, не встретишь ни слова. Что это? Излишняя скромность? Последствия некоей политической опалы? Попытка предать забвению, как будто и не было вовсе такого человека? Нет, был такой русский поэт, и были его стихи. В годы войны горячей строкой он поднимал дух бойцов и мирных жителей, укреплял веру в победу, звал на бой и на ударный труд.

Алексей Алексеевич Резапкин родился в 1905 году в селе Каргашино Спасского уезда Тамбовской губернии. Селение это можно было отнести к разряду средних для чернозёмной полосы – по данным «Списка населённых мест Тамбовской губернии» (1866) состояло из 154 дворов и насчитывало 1108 жителей. Имелись здесь тогда церковь, мельница, лесопильный завод… Это, кстати, малая родина Героя Советского Союза В.И. Чадайкина, учёного и педагога, инженера морского флота Л.П. Андронова, краеведа И.И. Дубасова.

Неподалёку, верстах в 60, в Рязанской губернии располагалось одноимённое село – тоже Каргашино. Так что редкостную фамилию Резапкиных вполне можно трактовать как слегка переиначенное указание на происхождение семейства – рязанцы, «рязанкины». Алексей рос в многодетной семье – были ещё братья Борис, Николай, Владимир. После революции, в результате многочисленных территориальных перекроек, Каргашино оказалось в составе Зубово-Полянского района Мордовской АССР. Так что и будущему поэту предстояло входить в поэтический мир как дарованию мордовскому. Уже в 1926 году он работал в пензенском журнале «Под знаменем ленинизма», печатался в мокша-мордовской газете «Од веле», выходившей в Пензе.

Не скупился, по традиции тех лет, на псевдонимы: А. Азер, Антип с Лисьих лужков, Иван Борона, Климентий Комбайнов (в соавторстве с поэтом-пародистом А.Г. Архангельским), А. Лапоткин, Семён Рязанский. Печатался в журналах «Затейник», «Лапоть»…Привечали его и на Урале, например, в «Живой театрализованной газете» – методическом журнале, который издавался в Перми (1927–1929), а затем в Свердловске (1929–1931). Аудитория была весьма широкой – не только Урал, но и Москва, Ленинград, Сибирь, Украина. В 1930–1931 гг. здесь было почти полтора десятка публикаций Резапкина: сцены «Волшебный экран», «Немой рассказчик», «Нежданная встреча», «Очковтиратели», «Работники и работнички», «Репетиция», «Слушай, село!», «Солнце и пятна»; стихотворение «Гудки зовут», тексты песен «Дни», «Колхозный сев», «Посевная колхозная», «Песни и загадки про непорядок», частушки «Предпасхальные».

Сегодня кому-то может показаться легковесной роль поэтического затейника. Но так ли это? Литературовед Светлана Леонтьева в своей диссертации (2006) назвала Резапкина в числе семи главных создателей пионерской литературы. В конце 1920-х – 1930-е годы в свет вышло несколько небольших книг-агиток Резапкина. Образчик той залихватской поэзии – сценарий карнавального шествия «Все в колхоз, старину на погост»:

 

Расставаться всем пора
Со стариною,
Чтоб нужду-то со двора
Гнать метлою.
Мы старинку на погост
Провожаем,
Значит, будем каждый год
С урожаем.

 

В одном из последних предвоенных номеров журнала «Крокодил» был напечатан рассказ Резапкина «Размышления старого человека». Цепочка забавных ситуаций начиналась и заканчивалась ироничной сентенцией: «Я считаю, что население очень много начинает о себе воображать. Неприятно видеть, каким манером иной гражданин покупает себе, например, коричневые полуботинки. Он входит в магазин развязной походкой. Ищет глазами модный фасон. И даже требует обувь обязательно своего размера: сороковой номер… Видите, что творится?.. Одним словом, все выросли и похорошели. А на мой взгляд, очень много стали о себе воображать…»

В годы войны Резапкин оставался постоянным автором журнала «Крокодил». Так, сразу после победного контрнаступления под Москвой было напечатано его стихотворение «Фашистскому солдату»:

 

Тебе обещали зимовку в Кремле –
Зачем же ты роешься в мёрзлой земле?
А. впрочем, копай свой последний окоп!
Ложись – и могилу засыплет сугроб!
Креста не дождёшься – вас много окрест, –
И общий над вами поставим мы крест!

 

Начинается подъём партизанского движения – Резапкин откликается на него стихотворением «Товарищ Эн»:

 

Живёт в районе за Смоленском
Гроза шакалов и гиен:
У пункта Эн, в районе Энском,
Громит врагов товарищ Эн…

 

Но ждёт карателей засада.
Короткий бой. Стрельба в упор.
Перед начальником отряда
Стоит навытяжку майор.

 

Так вот, кто бил их за Смоленском,
Так вот, кто взял майора в плен!
С косою русой, в платье женском
Стоит пред ним товарищ Эн…

 

– Вы есть простейший русский баба?!
– Я женщина! А ты навоз!..
Петров! Вези его до штаба
К гвардейцам нашим на допрос…

 

Отряд ушёл. В районе снова
Уничтожает злых гиен
Товарища Анна Иванова –
Наш боевой товарищ Эн.

 

Тогда, в первой половине 1942 года, Резапкин находился в эвакуации в Ташкенте. По косвенным сведениям, можно предположить, что он был направлен сюда вместе с труппой театра миниатюр, для которого писал сатирические тексты. Однако только сценической деятельностью в глубоком тылу поэт не мог ограничиться, тем более что три его брата сражались на фронте. Алексей Резапкин активно сотрудничает не только с «Крокодилом» и столичным журналом «Фронтовой юмор», но и становится постоянным автором газеты Среднеазиатского военного округа «Фрунзевец». Здесь его привечает ответственный секретарь Борис Лепский. Тот ещё в молодые годы (родился в 1902 году в Киеве), служа в Красной Армии, стал одним из организаторов писательской организации в Смоленске – был членом правления ассоциации пролетарских писателей (конец 1920-х гг.), одно время возглавлял её, редактировал журнал «Наступление». Во второй половине 1930-х гг. – заместитель редактора газеты Белорусского военного округа «Красноармейская правда». В 1938 году Лепского арестовали, исключили из ВКП(б) и приговорили к шести годам лагерей. При новом рассмотрении дела журналист был реабилитирован и переведён на службу в Ташкент, где его и застала война…

30 мая 1942 года был подписан в печать сборник сатиры и юмора Резапкина«Не так страшен чёрт» (Ташкент: Государственное издательство УзССР, тираж 10 тысяч экземпляров). Редактором книги выступил Корней Чуковский. Автор посвятил её братьям-фронтовикам (один из братьев, Борис, 1918 г.р., погиб под Мурманском в сентябре 1941 г.; другой брат Владимир, 1911 г.р., старшина, был награждён медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды). В этом небольшом сборнике «военного формата» три части:

1. Стихотворные фельетоны (их 18, в том числе «Гримасы Берлина», «Фашистскому солдату», «Братьям за фронтом», «Свинья в эфире»).

2. Сатирические рассказы (15, в том числе «Боец Отвагин о подарках», «Наше гостеприимство», «Холодная лирика», «Пленный», «Зимняя помощь»).

3. Песни и частушки (10, в том числе «Боевые частушки», «Волжские напевы», «Старые песни на новый лад», «Колыбельная скорострельная»).

Вот отрывки только из двух стихотворений этой книги:

 

С больной головы

 

Гитлер брызжет желчью, кровью,
Лезть на стенку он готов:
Убивает поголовье
Бронированных скотов…
И идти на фронт на русский
Наравне с детьми должны
Инвалиды франко-прусской
Стародавнейшей войны.
Не заткнуть на фронте брешей
Сопляками без порток!
Потому-то Геббельс брешет,
Вскинув морду на восток…

 

Братьям за фронтом

 

К вам в хаты вломились
Незваные гости –
Так пусть эти гости
Сгниют на погосте!
Житья не давайте
Озлобленной твари:
Пусть всяк этой твари
Уложит по паре!..

 

Выход первой военной книги подтолкнул Резапкина к более настойчивым попыткам получить направление на фронт. Не обошлось и без казусов: два работника театра миниатюр послали телеграмму в правление Союза писателей СССР о том, что Резапкин якобы без всяких причин уехал из Ташкента.

10 июня 1942 года поэт писал заместителю руководителя Союза писателей Узбекистана Исаю Лежневу: «Я уехал потому, что получил извещение о вызове меня на Южный фронт… Надеюсь, Вы из-за нелепой телеграммы чрезмерно самолюбивых и обидчивых актёров не будете менять обо мне Ваше мнение. (Льщу себя надеждой, что Вы обо мне и моей работе были не совсем уж плохого мнения)». К письму прилагалась записка на редакционном бланке «Фрунзевца»:

«Тов Лежнев!

Подтверждаю, что тов. Резапкин с помощью Политуправления САВО [Среднеазиатского военного округа] добился от редакции фронтовой газеты вызова в состав редакции. Я видел телеграмму полкового комиссара тов. Грек. В телеграмме тов. Резапкина спрашивали, согласен ли он выехать. Он ответил согласием. Думаю, что до отъезда ему ещё представится возможность поработать для нас, Союза писателей и театра миниатюр (я немного в курсе этого дела).

Привет.

Старший политрук Б. Лепский».

Заметим, что Захар Никитич Грек в то время был заместителем редактора газеты Южного фронта «За честь Родины». Однако военные обстоятельства сложились так, что ехавший из Ташкента Резапкин в итоге оказался не на Южном (район Ростова-на-Дону), а на Брянском фронте (район Ельца). Об этом можно судить по сохранившейся открытке, датированной 11 сентября 1942 года, где указан обратный адрес: Военно-почтовая полевая станция 127, Политуправление (т.е. штаб Брянского фронта). Резапкин тогда писал Лежневу: «Выбрал минутку и вот шлю Вам свой привет… большие наши дела и перспективы – блестящи!

Всего наилучшего.

Жму Вашу руку»

Также Резапкин напомнил о своих предыдущих попытках вступить в Союз писателей СССР, высказал просьбу оформить это дело заочно. И добавил: «На Ваш ответ не рассчитываю уже по одному тому, что адрес мой всё время будет меняться».

«Под гармошку» – так называлась военная песня (подборка куплетов) Резапкина, которая была опубликована в отделе сатиры и юмора «Осиновый кол» в газете Брянского фронта «На разгром врага» 11 октября 1942 года. Именно на этом фронте тогда родилась и получила самую широкую известность песня на слова Резапкина «Карманная артиллерия»:

 

Бить гранатою умея,
Сам себе я батарея.
По карманам у меня
Для врагов – запас огня.

 

Припев (после каждого куплета)
Эх, карманная,
Родная,
Безобманная,
Стальная,
Закалённая,
Гранёная,
С тобою мы друзья!
Ты, граната боевая,
Ты – подруга огневая,
Артиллерия карманная могучая моя!

 

И останется от фрица
Горсть песку, как говорится,
Если в ход пущу в бою
Артиллерию свою.

 

Пулемётчик лезет с тыла
Лезь в могилу, гад постылый!
Враз граната разберёт –
Где фашист, где пулемёт!

 

Прут в атаку психопаты –
Прямо в них летят гранаты.
Полегли за психом псих –
Весь фашистский взвод затих.

 

Где там в дзоте амбразура?
К ней с гранатой подползу я.
Кто посмотрит – тот поймёт,
Что тут был фашистский дзот.

 

Даже танку дам я встряску,
Если брошу сразу связку.
Лез недавно напролом –
А теперь железный лом.

 

Вот вперед пошли ребята –
Помогай штыку, граната,
Меткой пулей помогай,
Бей, гони, громи врага!

 

Музыку к «Карманной артиллерии»написал самодеятельный композитор Леонид Шохин. Сочинительский опыт оказался настолько удачен, что в наградном листе солиста ансамбля песни и пляски Брянского фронта уже в ноябре 1942 года появилась такая запись: «Тов. Шохин работает в ансамбле со дня его организации. Является помощником художественного руководителя и композитором. Его песни «Карманная артиллерия», «Бессмертник», «Смерть партизана» вошли в репертуар ансамбля». Шохин тогда вместе с десятью другими участниками ансамбля приказом войскам фронта был награждён медалью «За боевые заслуги».

Однако имени Резапкина в наградном списке не оказалось. Причина понятна: на Брянском фронте он был человеком относительно новым. Так, в приказе сделана приписка от руки одного из начальствующих лиц, относящаяся к руководителю ансамбля: «Оснований награждения правительственной наградой нет. т. Пронин должен ещё много поработать над ансамблем». И на всех наградных листах сверху сделаны пометки карандашом: благодарность или грамота. С другой стороны, труд Резапкина был весьма востребован и значим: в наградном листе того же художественного руководителя фронтового ансамбля Е.С. Пронина (июль 1944 года) особо отмечалось: «За время работы под руководством т. Пронина выпушено 5 новых программ и проведено свыше 100 выступлений для бойцов и офицеров». Главной целью работы Резапкина в политуправлении фронта и была подготовка новых концертных программ.

17 декабря 1942 года поэт снова писал в Ташкент, на этот раз Хамиду Алимджану, который в 1939–1944 гг. был ответственным секретарём Правления Союза писателей Узбекистана:

«Шлю Вас свой фронтовой привет и убедительно прошу исполнить мою просьбу, а какую – Вы догадываетесь.

С моим оформлением произошла неудача в последний мой приезд в Ташкент: я пробыл там около месяца, и не было ни одного заседания президиума.

Я уехал на фронт с бригадой, а теперь выбыл из неё и до конца войны в Ташкент, по-видимому, не попаду: меня оставляют для работы во фронтовой печати.
Некоторые находят, что за последний год я как писатель вырос. Если это действительно так, то я знаю лишь одно: вырос я в Узбекской Республике. Значит, там и должен оформляться.

Очень прошу в виде исключения (случай ведь, верно, исключительный) провести оформление заочно. Всё оформлено, материал весь подобран, рекомендации подколоты к остальным документам, меня знаете и Вы, и Корней Иванович [Чуковский], и Лежнев, и Шевердин. Что могло бы дать личное присутствие моей скромной особы? Ей-богу, ничего!

Ещё раз убедительно прошу Вас сделать всё от Вас зависящее, а от Вас-то и зависит всё!»

Резапкин просил «в случае оформления» прислать удостоверение (т.е. членский билет СП СССР). Однако дело не сдвинулось с мёртвой точки. Спустя два месяца, 19 января 1943 года, он снова писал Алимджану: «Теперь мне просто необходим просимый у Вас документ: от его наличия или отсутствия зависит, останусь ли я в Красной Армии до конца войны. Вы, надеюсь, не сомневаетесь в том, что, находясь в Армии, я смогу принести большую пользу фронтовой печати?»

Парадоксально, но Резапкин буквально упрашивал принять его в Союз писателей, хотя уже имел всесоюзную известность и весьма часто печатался. Например, в «Крокодиле» вышли его «Фронтовые частушки»:

 

Вот немецкий генерал
Днём все танки подсчитал,
А дождался вечера –
Глядь, считать уж нечего…

 

Немец ловит гусака,
Русский ловит «языка».
Немец птицу за перо –
Русский фрица – под ребро!

 

Немец пишет в дневнике:
«Съел барана в хуторке», –
А о том, что пулю съел,
Записать он не успел…

 

Вскоре там же под говорящим названием «Капут!» появился сатирический комментарий к информации о том, как танки, построенные на деньги тамбовских колхозников, громят врага. А скоро, к 25-летию Красной Армии, эти труженики дадут фронту 25 эскадрилий(!):

 

Ошибся ты, кровавый шут!
Дрожи! Капут тебе, капут!
Кто счастье полное изведал
Колхозных радостных трудов,
Тот для разгрома людоедов
И кровь, и жизнь отдать готов!

 

В «Крокодиле» была напечатана и сатирико-фантастическая зарисовка «Чёртова кукла», давшая название одноимённому сборнику с участием Г. Рыклина, Б. Ефимова, В. Ардаматского, А. Барто, Л. Ленча, Ю. Ганфа и других сатириков и карикатуристов. Заглавный рассказ начинался с того, что чёрт является к Гитлеру, чтобы наградить его за труды. А Гитлер умоляет чёрта воскресить всех погибших на русском фронте немецких солдат.

Но Гитлер не дождался парада воскресших мертвецов. Чёрт объясняет:

«– Ведь у тебя самые лучшие войска-то где полегли? Под Москвой и под Сталинградом. Воскресли твои солдаты, вышли из могил, а кругом – советские войска и население!.. Твои упокойники потыркались-потыркались и со страха назад в могилы залезли.

– А остальные, которые на моей стороне лежали?

– Там и лежат: на них у меня лимиту не хватило. Двести семьдесят тысяч я воскресил, а на остальных у меня доверенности не было.

– Как так двести семьдесят тысяч?! У меня убитых четыре миллиона! Из них ты половину воскресить обещал!

– Никаких миллионов: ты сам официально заявил, что у тебя убитых всего пятьсот сорок тысяч. А я могу действовать только по официальным сводкам.

Дал чёрт Гитлеру пинка, взлетел Гитлер под облака и с размаху сел в глубокую лужу. Сидит там, копошится, захлёбывается, а выбраться сила не позволяет. И осталось ему одно: идти на дно, а мы, чем можем, ему в этом поможем…»

В «Крокодиле» были напечатаны и другие произведения Резапкина: стихи «Письма и песни» (с указанием адреса: «Действующая армия»), «Огонь, вода, верёвка», басня «Адское оскорбление», солдатская сказка «Божий цветочек», рассказ «Карьера», сатирические миниатюры, рассказы «Прогулка» (с указанием адреса: «Действующая армия»), «Зелёный фурункул», стихотворение «Событие». Произведения сатирика были помещены в сборники «Отстоим!» (М., 1942), «Слово победителя» (М., 1944), «За родину» (Саратов, 1943):

 

Мы не пели две недели,
Били немцев по тылам,
Еле-еле мы успели
Заглянуть сегодня к вам.

 

Как у нас в любом полку
Все ребята – золото:
Много немцев на муку
Нами перемолото.

 

Фриц с женой прощался пылко,
Обещал прислать посылку.
Помешала слать посылки
Пуля русская в затылке.

 

На поляне– «Мессершмитт»,
Он имеет бледный вид:
Сбил боец наш птицу ту
Из винтовки налету!

 

Снайпер бывший счетовод,
Сбитым немцам счёт ведёт.
«Подытожен» сотый Ганс –
Замечательный «баланс»!

 

Офицер солдат ораву
Утром вёл на переправу.
Русский лётчик всех солдат
«Переправил» прямо в ад!..

 

В подшивке «Орловской правды» 1943 года также сохранилось немало стихов Резапкина. Это фельетон в стихах «С больной головы» (28 янв.), стихотворение «Русская зима» (27 янв., с пометкой «Брянский фронт»):

 

Белым снегом, наше небо, пороши!
Под Орлом у нас морозы хороши!
Приударят, заморозят, зазнобят.
Щёки заревом зажгутся у ребят.

 

Как возьму свою винтовку на плечо –
И в мороз нам с нею будет горячо,
А незваных, да непрошенных гостей
Прожигай мороз до самых до костей!…

 

Наши пушки косят зимний урожай –
Попроворней наводи да заряжай!
Если танк немецкий лезет напролом –
Наш боец в него бутылочку с огнём!

 

Эх, жги, жги, жги, зажигай!
По морозцу веселей вперёд шагай!
Не боимся мы сугробов и снегов –
Пусть они могилой станут для врагов!

 

14 февраля с пометкой «действующая армия» в газете поместили «Историю одного карателя»:

 

Вместе с пьяною оравой,
Да и сам навеселе,
Фриц пошёл походкой бравой
Партизан карать в селе.

 

Партизаны дали встряску
Шайке грязных обирал.
Фриц в кустах посеял каску,
И шинель он потерял.

 

Пулемёт из-за колодца
Косит вшивых бегунов.
Без мундира фриц несётся
И, простите, без штанов.

 

Партизанская засада
Немцев ждёт в конце села.
Фриц ужом ползёт из сада
В чём мамаша родила.

 

Взрывы, залпы злы и чётки.
И от фрица от всего
Уцелели две подмётки,
Две заштопанных подмётки,
Две бутылки из-под водки –
Во! И больше ничего…

 

17 февраля была напечатана «Песня орловских партизан» (с пометкой «Брянский фронт»):

 

Шумят дубравы брянские
Зелёною хвоёй.
Отряды партизанские
Идут на смертный бой.

 

По сёлам – волчьи выводки:
Немецкое зверьё.
Платите кровью, выродки,
За кровь, за зло своё!..

 

Везёт солдат-грабителей
Немецкий паровоз.
Гремят гранты мстителей:
И поезд под откос!

 

Нас дети ждут, и матери
Торопят наш приход.
Фашистов-истязателей
Мы спишем всех в расход!

 

Бойцы на запад двинулись
Лавиной фронтовой –
На немцев с тылу ринулся
Отряд наш боевой!..

 

Дрожи, орда немецкая!
Гори, звезда советская!
Отвага молодецкая
Победу даст в бою.

 

Чтоб смерть в глаза увидели
Немецкие мучители –
Смелей на битву, мстители,
За Родину свою!

 

Вполне резонно предположить, что Резапкин писал стихи не только для репертуара фронтового ансамбля, но и для ансамбля партизанского (один из номеров его полевой почты можно расшифровать как адрес штаба партизанского движения). В той же подшивке «Орловской правды» сохранилась корреспонденция сотрудника газеты (а в будущем редактора «Брянского рабочего») Павла Гапонова «Ансамбль песни и пляски орловских партизан»:

«Ансамбль состоит главным образом из юношей и девушек – бойцов партизанских отрядов. Многие из них не раз выполняли сложные операции и участвовали в боях против немецко-фашистских захватчиков… За одиннадцать месяцев своей работы в тылу врага ансамбль дал более 200 концертов. Часто он появлялся в отрядах сразу же после жаркого боя с фашистами. В начале марта, после освобождения энского района, ансамбль в составе партизанской группы соединился с наступающими частями доблестной Красной Армии… Сейчас партизанский ансамбль усиленно готовится к новым выступлениям. Он даст несколько концертов в Ельце и в районах нашей области. Ведущее место в его программе займёт литературно-музыкальный монтаж. Это произведение рисует история развития партизанского движения на оккупированной территории нашей области. В монтаже отражена суровая жизнь и героическая борьба народных мстителей с лютым врагом».

Тогда же, в канун освобождения Орла, Резапкин написал песню о городе. На музыку его слова положил композитор Сигизмунд Кац, автор гимна Брянщины «Шумел сурово брянский лес». Песня «Орёл» прочно вошла в репертуар ансамбля Брянского фронта и коллективов фронтовой художественной самодеятельности. Песня звала красноармейцев на бой:

 

Орёл! Старинный русский город!
В тебе живёт душа борца.
Твой облик строгий всем нам свят и дорог
Для сердца каждого бойца.

 

В тебе, как прежде, бьётся сердце,
Горит орлиный гнев большой.
Хоть ты в плену, но бьёшь ты немцев,
Их ненавидя всей душой.

 

Орёл! В тебе не слышно песен,
В тебе кладбищенская тишь.
Но ты, Орёл, как гордый буревестник,
Над морем горя в высь летишь.

 

Желанный день не за горами,
Когда пойдём мы в жаркий бой.
И наше ленинское знамя
Поднимем снова над тобой.

 

Орёл! Тогда от злой оравы
В тебе не будет и следов.
И ты войдёшь, как символ нашей славы,
В семью героев-городов.

 

В стране труда и изобилья,
Где радость, песни и цветы
Ты вновь свои расправишь крылья,
Орёл, свободным будешь ты.

 

Так и произошло – Орёл был освобождён в начале августа 1943 года. И эта радость затмила все прочие невзгоды и печали, неудачи и несбывшиеся надежды. Увы, мы не знаем, как складывалась дальше фронтовая и вообще творческая судьба Алексея Резапкина. В 1944 году его публикации стали появляться на страницах флотских газет – «Краснофлотец» (Северный флот), «Красный черноморец»… 17 мая 1945 года в куйбышевской многотиражной газете «За советский станок» было напечатано стихотворение с коротким названием «Победа»:

 

Напевней песни, ярче света
Сверкнули жаркие слова:
–Друзья, товарищи! Победа!
Желанный час! День торжества!
На поле, в цехе, в горных недрах
Знакомый голос возвестил:
– Повержен в прах кровавый недруг!
Народ советский победил!
На небесах встречались зори,
Вечерний свет с зарёй утра,
И наш боец, ещё в дозоре,
Шепнул победное «Ура!»…
Страна трудилась неустанно,
В труде упорна и строга.
И мощь народа-великана
Сломила дерзкого врага!
Мы победили людоеда,
Змея стоглавая мертва…
Друзья, товарищи, победа!
Желанный час! День торжества!..

 

Алексей Резапкин никаких воинских званий и наград в итоге не получил, как, впрочем, и заветный писательский билет (сужу об этом по адресным справочникам Союза писателей послевоенных лет). Жил в коммуналке в одном из подмосковных городов, с середины 1950-х годов его имя перестало появляться на страницах периодики.
Редко-редко, но в юбилейных (к годовщине Победы) изданиях, в историко-литературных обзорах упоминается Резапкин, однако без «лишних» комментариев. Так в книге О. Савина «Пенза литературная» (Саратов, 1984) ему посвящено 12 строк. В сборнике военных песен «По фронтовым дорогам» (Саратов, 1982) помещены резапкинские «Волжские напевы». Его произведения вошли в сборники «Песни, поднимавшие в атаку» (Тула, 1976), «Здесь тыл был фронтом» (Самара, 2000).

Вспомнил однажды о своём боевом авторе и «Крокодил» – в канун 30-летия Великой Победы воспроизвёл текст юмористического рассказа 1942 года «Заключительный номер» о работе фронтовой бригады артистов. Ключевым здесь был эпизод, когда виртуозный артист-стрелок Джонсон-Степанов вызвался обезвредить замаскировавшегося в густой листве фашистского лазутчика:

«Степанов быстро установил прицел. Бойцы не спускали со снайпера глаз. Раздался выстрел.

Когда через несколько минут Степанов поднялся на грузовик с автоматом и полевой сумкой убитого гитлеровца в руках, раздались такие аплодисменты, каких артист никогда не слышал и в Московском цирке. «Простреливание яблока на голове любимой женщины» пришлось отменить, так как предыдущий «номер» был гораздо эффектнее».

Теперь, по большому счёту, нам уже всё равно: был Резапкин членом Союза писателей или не был таковым. Главное, он был поэтом-воином. И этого самого почётного для литератора звания его уже никто не сможет лишить.